А иной раз — и когда заходила. Шесть требований — вовсе не такая уж глупость. О Чрезвычайных городских комиссиях передавали страшные слухи. И одному Богу известно, что Штаты потеряли в Южной Африке или на Среднем Востоке.

Лицо Рейнольдса под кислородной маской исказила гримаса. Чего там, старина, сказал он себе. Прячешь скелет в шкафу. Ведь совсем уж собрался голосовать за ФОР в 1984 году, но в последний момент передумал и опустил бюллетень за Бишопа, Старого демократа. Об этом на военной базе не знала ни одна душа, кроме Анны. О политике давно уже не полагалось говорить друг с другом. Почти все его приятели — Старые республиканцы, но несколько человек примкнули к Альянсу свободы, и ему от этого как-то не по себе.

Сквозь треск прорвалась команда Бонетто:

— Внимание, ребята! Форовцы готовятся к атаке. Вперед!

В радаре больше не было нужды. Рейнольдс и так мог их видеть: яркие огни впереди. Огни увеличивались в размерах.

«Рапиры» развернулись навстречу и стали пикировать.

Из всех телекомментаторов, которые выступали после президента Хартманна, увереннее всех держался Тед Уоррен с канала «Континент». Уоррен был старый тертый калач с острым умом и таким же острым языком. Он не раз выступал против Хартманна, и Альянс свободы постоянно клеймил его за «форовские настроения».

«После выступления президента многие вопросы так и остались без ответа, — сказал Уоррен в своем вечернем обзоре. — Президент заявил, что приравнивает членов ФОР к изменникам, но не пояснил, какие меры по отношению к ним будут приняты. Неясно также — по крайней мере мне, — какими мотивами руководствовался ФОР, предпринимая столь сомнительное нападение. Боб, у тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?»

Перед камерой появилось новое лицо. Репортера, который освещал деятельность «ФОР» для «Континента», вытащили из постели и привезли в студию. У него до сих пор был слегка ошарашенный вид.

«Нет, Тед, — ответил он. — Насколько мне известно, ФОР не планировал акций такого рода. Не будь это нападение так хорошо организовано, я вообще усомнился бы в том, что верховное руководство ФОР к нему причастно. Это больше похоже на несанкционированную выходку местных экстремистов. Вы помните, что нападение на Главное полицейское управление в Чикаго во время восстания тысяча девятьсот восемьдесят пятого года было именно такого рода. Но для нападения на военную базу требуются, конечно, организационные и материальные ресурсы, которыми местные группировки не располагают».

Уоррен, сидя за дикторским столом в студии «Континент», понимающе кивнул.

«Боб, как ты думаешь, возможно ли, чтобы военизированное подразделение ФОР действовало самостоятельно, без ведома политического руководства партии?»

Репортер задумался и, помолчав, ответил: «Думаю, что такое возможно, Тед. Но маловероятно. Для такого нападения, как его описал президент, необходима слишком серьезная подготовка на всех уровнях. Для действий такого масштаба требуются усилия всей партии».

«Какие же мотивы могли подвигнуть ФОР на подобную акцию?» — задал очередной вопрос Уоррен.

«Как следует из слов президента, они надеялись, что угроза ядерного взрыва заставит правительство немедленно принять Шесть требований».

Уоррен не отступался.

«Допустим. Но почему ФОР решил прибегнуть к столь экстремистской тактике? Ведь согласно последнему опросу института Гэллапа он пользуется поддержкой двадцати девяти процентов населения. Это немало. У Альянса свободы, партии президента Хартманна, тридцать восемь процентов. За последнее время число сторонников ФОР значительно возросло по сравнению с тринадцатью процентами, которые он получил на выборах восемьдесят четвертого года. До следующих выборов остается всего год, и странно, что ФОР решил подобной выходкой поставить на карту свое будущее».

Теперь наступила очередь репортера кивать головой.

«Твои слова не лишены здравого смысла, Тед. Но ФОР и раньше не раз преподносил нам сюрпризы. Это не самая предсказуемая партия, как тебе известно. Я полагаю…»

Тед прервал его:

«Извини, Боб. Договорим позже. У нас на связи корреспондент Майк Петерсон. Он находится в штаб-квартире партии ФОР в Вашингтоне. С ним Дуглас Браун. Майк, ты слышишь меня?»

Картинка сменилась. На экране появились два человека, они стояли у стола под эмблемой ФОР. Репортер держал микрофон. Его собеседником был высокий, чернокожий и очень рассерженный молодой человек.

«Да, Тед, мы слышим тебя. — Репортер обернулся к молодому человеку. — Дуг, вы были кандидатом в президенты от партии ФОР на выборах восемьдесят четвертого года. Что вы можете сказать в ответ на обвинения президента Хартманна?»

Браун усмехнулся.

«Я больше не удивляюсь ничему, что говорит или делает этот человек. Все его обвинения — гнусная клевета. Фронт освобождения родины не имеет никакого отношения к этому так называемому нападению. Я вообще сомневаюсь, что какое-либо нападение имело место. Хартманн, бессовестный интриган, и он уже не раз прибегал к подобным грязным трюкам».

«Значит, ФОР заявляет, что нападения не было?» — спросил Петерсон.

Браун нахмурился.

«Это только мое личное предположение, а не официальное заявление партии, — быстро ответил он. — Все произошло неожиданно, у нас не было возможности проверить факты. Но я считаю, что моя версия весьма вероятна. Как вы знаете, Майк, Альянс свободы и раньше выдвигал против нас самые дикие обвинения».

«Сегодня в своем обращении к нации президент Хартманн заявил, что приравнивает членов ФОР к предателям родины. Вы прокомментируете это заявление?»

«Что тут комментировать. Дешевая демагогия. Я считаю предателем Хартманна. Это он предал все те принципы, на которых стояла наша страна. Это он создал чрезвычайки, чтобы держать в повиновении гетто, это он ввязался в южноафриканскую войну, это он ввел цензуру. Что это, как не предательство интересов родины?»

Репортер улыбнулся.

«Спасибо, Дуг. Я передаю слово Теду Уоррену».

На экране вновь появился Тед Уоррен.

«Даю краткую сводку событий для тех, кто только что включил телевизор. Сегодня вечером неизвестные лица совершили нападение на американскую базу в Калифорнии и захватили два бомбардировщика и семь истребителей. Бомбардировщики имеют ядерное оружие на борту, и угонщики угрожают сбросить бомбы на Вашингтон, если в течение трех часов не будут выполнены их требования. До окончания срока остается полтора часа. Мы будем в эфире до завершения кризиса…»

К западу от Иллинойса Рейнольдс забрался еще выше. Обливаясь потом, он убеждал себя, что преимущество на его стороне.

«Рапиры», конечно, хорошие машины. Самые быстрые и самые маневренные из всех существующих. Но у «Вампиров» много других плюсов. Система наведения ракет у них точнее, защита надежнее. И еще у «Вампиров» есть, как и полагается вампирам, клыки: под каждым крылом по газодинамическому лазеру, которые режут сталь, словно мармелад. У «Рапир» нет ничего подобного. «Вампир» — первая поставленная на вооружение модель истребителя с лазерным оружием на борту.

Кроме того, «Вампиров» девять, а «Рапир» только семь. И форовцы не являются профессиональными летчиками, это практически исключено.

Так что все преимущества явно на стороне Рейнольдса. И все-таки он обливался потом.

Крылья журавлиного клина стали перестраиваться в одну линию: Рейнольдс и другой замыкающий увеличили скорость, чтобы догнать Бонетто, который шел первым. Судя по точкам на экране радара, «Рапиры» находились как раз над «Вампирами» и были видны даже без радара, через стекло иллюминатора: вынырнув из темноты, они поблескивали серебристыми боками. Система компьютерного наведения нашла цель, боеголовки пришли в состояние готовности. Но Бонетто медлил, не давал команды «огонь».

И вдруг прозвучало, коротко и ясно:

— Давай!

Рейнольдс нажал на гашетку, из-под крыла вырвалась ракета и понеслась, оставляя за собой огненный хвост. Остальные самолеты тоже выстрелили почти одновременно.